В Верховном Суде по делу Владимира Катрюка, известного как палач Хатыни, огласили показания, данные командиром отделения - помощником командира взвода 118-го батальона Григорием Лакустой. В них каратель, приговоренный позже к расстрелу, восстанавливает события  трагедии в Хатыни. 

В частности, во время допроса в качестве подозреваемого 5 апреля 1973 года Лакуста вспоминает предшествующие убийству гауптмана Ганса Вельке и последовавшие за этим события.

По его словам, в ходе прочесывания территории каратели вышли к селу. Возле амбара стоял часовой партизан. "Из деревни по нам был открыт огонь. Поступила команда занять позиции и открывать огонь, остальные стали наступать на село. Стреляли все из числа карателей. Село было окружено. Всем первым взводам первой роты Мелешко дал приказ окружить стоявший перед нами большой сарай. Мы стали полумесяцем. Я со своим отделением - прямо перед воротами сарая. Нам было приказано из сарая никого не выпускать. Когда наша рота окружила этот сарай, в него уже было согнано некоторое количество жителей деревни. Людей продолжали загонять в сарай и после того, как мы его окружили. Никого не оставляли", - вспоминал Лакуста.

Из его показаний следует, что, когда все жители села были согнаны в сарай, его закрыли и подожгли. "Люди из сарая страшно кричали, плакали, невозможно было слышать предсмертные крики обреченных. Когда упала крыша сарая, несколько человек попытались выбраться из него, по ним был открыт огонь. Стреляли все. Основной огонь велся из пулемета. После стрельбы крики обреченных прекратились", - описывал события каратель. После того стоявшую в оцеплении первую роту отправили домой.

В суде по делу Катрюка свидетель рассказала об обстоятельствах гибели своего дяди

Далее он перечислял имена тех, кто принимал участие в карательной операции. Среди них, кроме самого себя, он назвал Мелешко, Пасечника, Катрюка.

Затем был оглашен протокол допроса Лакусты, датированный 11 апреля 1973 года. Вопрос касался полицейских 118-го батальона, принимавших участие в расстреле работавших в лесу граждан, сожжении и расстреле жителей села Хатынь. Лакуста отвечал: "Я показал, что в расстреле лесорубов, сожжении и расстреле жителей села Хатынь (название села я узнал вчера из постановления о привлечении в качестве обвиняемого) участвовал весь наш взвод". Затем перечисляются фамилии полицейских, которые служили, в том числе называется Катрюк.

Во время допроса Лакусты в качестве обвиняемого 31 мая 1973 года ему предлагалось продолжить свои показания о карательной операции, проведенной 118-м батальоном в день убийства Вельке. В них говорится также о трагедии в Хатыни.

"Встретившись с карателями, прибывшими со стороны Минска, третий взвод, первое и второе отделения первого взвода под общим командованием Винницкого пошли прочесывать лес с левой стороны шоссе, если ехать из Плещениц в Минск. Как я показывал ранее на допросе 18 мая, с нами находился и взвод станковых пулеметов. Каратели, прибывшие со стороны Минска, пошли впереди, в центре. Третий взвод, мое и Катрюка отделения пошли с левого фланга. По лесу мы прошли километров шесть", - вспоминал Лакуста.

Затем вышли на поляну, продолжал он. Видно было, что в селе возле какого-то амбара стоит часовой с винтовкой. "Часовой, увидев нас, выстрелил вверх. Расчеты станковых пулеметов заняли позиции и открыли по селу огонь. Все каратели пошли в наступление на село. Обошли все село, остановились в метрах 50 с левого конца, потому что это была команда - стать в оцепление. Прямо перед нами метрах в 50 находился сарай, ворота которого были обращены в нашу сторону. В оцеплении мы стояли около часа", - рассказывал Лакуста.

Затем, по его словам, в село вошли прибывшие силы карателей и старшие командиры батальона. Рядом с отделением Лакусты располагалось отделение Катрюка. Третий взвод находился недалеко впереди села. "Будучи в оцеплении, я хорошо видел, что прибывшие со стороны Минска каратели сгоняют людей в одно место к стоявшему перед нами сараю, а затем стали загонять людей в сарай. Мы держали оцепление прямо перед его воротами. В сарай загоняли всех: мужчин, женщин, детей. Все жители села были загнаны в сарай", - вспоминал он.

Когда всех людей загнали в сарай, кто-то закрыл дверь, рассказал каратель. С противоположной от ворот стены сарай загорелся. Была команда - никого из сарая не выпускать, а пытающихся убежать расстреливать. "После того как сарай был подожжен, загнанные в него жители села начали кричать, стучать в дверь, несколько человек пытались выбраться. Крыша была из соломы, которая быстро сгорела и опала в сарай. В образовавшееся отверстие в крыше и пытались выбраться обреченные на смерть люди. По ним был открыт огонь из всех видов орудия, в том числе и из станковых пулеметов. Еще до открытия огня все находившиеся в оцеплении перед сараем полицейские оружие держали наготове. Кроме станковых пулеметов, по сараю стреляли полицейские моего и Катрюка отделений из винтовок и ручных пулеметов. Полицейские третьего взвода тоже стреляли по пытавшимся выбраться из сарая людям", - восстанавливал в памяти события Лакуста.

По его словам, стрельба длилась недолго, так как плотность огня была большая и люди сразу погибли. Крыша сарая обвалилась, смолкли предсмертные крики. "В пламени и от наших выстрелов погибли все жители села, в том числе и невинные дети, которые, безусловно, никакой помощи партизанам не оказывали. В сарай согнали людей безоружных, они сопротивления нам, карателям, не оказывали. Мне думается, что каратели мстили за убийство гауптмана и свою злобу согнали на невинных жителей села. Несмотря на то что немцы и командиры батальона погибших называли партизанами, было ясно, что погибшие - мирные граждане, партизанами не являются", - рассказывал Лакуста.

Он признавал, что это была действительно карательная операция против безоружных мирных советских граждан. Согласно этому протоколу допроса, он не мог назвать количество людей, погибших в пламени и от выстрелов, но их было много. По его словам, погибли все, кто находился в селе.

"Помню, что мужчина и женщина были убиты под лесом. Катрюк у убитой девушки снял с руки часы марки "Звездочка". Возможно, он снял часы с руки мужчины. Я не видел, как он снимал, но он мне сам говорил, что снял часы с убитых возле леса", - рассказывал обвиняемый.

"Когда сарай догорел, находившиеся там люди погибли, нас сняли с оцепления и пешком напрямую через лес отправили в Плещеницы", - вспоминал он. Между тем, в деревне еще оставались каратели из Минска.

БЕЛТА.